В век научно-технической революции наблюдается значительный интерес к публичным выступлениям. Речь идет как о лекциях наших современников — известных юристов, литераторов, ученых, так и о трудах, посвященных ораторам прошлого. Причем это интерес не только к чисто содержательной стороне выступлений, но и к средствам выразительности — к риторике как таковой. Интерес этот может показаться странным, если вспомнить, какое количество информации обрушивается в наше время на каждого человека. Специалисту в любой области приходится ежедневно просматривать множество статей, книг, документов. Казалось бы, где найти время, чтобы любоваться прелестями стиля и интонаций того или иного автора, какая уж тут риторика...
И все же древнейший способ передачи знаний — устное слово — не утратил своего высокого значения и в наш век. Еще одним свидетельством того служит недавно вышедший в издательстве «Знание» сборник. Авторы этого сборника — писатели, журналисты, ученые — на основе личных воспоминаний и архивных документов рассказывают о лекторском мастерстве многих замечательных русских ученых. Среди «героев» сборника — М. В. Ломоносов, Д. И. Менделеев, В. О. Ключевский, И. И. Мечников, А. Ф. Кони, О. Ю. Шмидт, С. И. Вавилов и другие ученые, чья слава определяется не только их вкладом в научные изыскания, но и той благородной деятельностью, благодаря которой к научному знанию приобщаются все новые и новые подвижники. До сих пор «а механикоматематическом факульте«Этюды о лекторах» (состапитель Н. Н. Митрофаноп). Издательство «Знание», М. 1974, 224 с, ц. 38 К. те Московского университета ходят легенды о лекциях профессора и действительного члена Академии наук А. Я. Хинчина. Рассказывая о нем, академик АН УССР Б. В. Пнеденко пишет, что о лекциях Хинчина «говорили как об изумительных поэтических произведениях, заполненных глубоким содержанием и зовущих к дальнейшему познанию и внутреннему совершенствованию. Нередко слушатели нарушали традиционное молчание по окончании лекции и разражались бурными аплодисментами». А ведь это были всего лишь лекции по математическому анализу для обычных студентов...
Как же их надо было читать, чтобы заслужить такую похвалу?!
Наиболее удавшиеся этюды — это яркие очерки о больших ученых. Здесь в один ряд можно поставить очерки о всемирно известном ученом, нобелевском лауреате И. И. Мечникове и этюд о профессоре МГУ А. П. Минакове, чье имя известно сегодня очень ограниченному кругу лиц. Но, прочитав этюд о лекторе Минакове, .мы сразу представляем, сколь значителен был труд этого человека, понимаем, что сегодня невозможно даже выяснить, сколько плодов дали те бесчисленные зерна, которые он посеял своими лекциями в юных душах.
Интересно, что почти все авторы пытаются найти причину лекторского успеха своего героя. И почти все находят множество несоответствий этому успеху — и в манере поведения, и во внешности, и в костюме. Один был мал ростом, у другого — слабый голос, третий—неряшливо одевался, но все они владели искусством общения с аудиторией — высоким искусством лекторского мастерства. Каждый из них пришел к этому успеху упорным тренингом, постоянной самоподготовкой и осмысливанием каждой конкретной лекции. Например, В. О. Ключевский с детства был заикой. Но работой' над собой он добился того, что этот его недостаток превратился в «милую особенность». «Ключевский,— пишет автор этюда о нем академик М. В. Нечкина,— не преодолел заикания до конца, но совершил чудо — маленьким паузам, непроизвольно возникавшим в речи, он сумел придать вид смысловых художественных лауз, дававших речи своеобразный и обаятельный колорит». У Ключевского, как, наверное, у каждого из великих лекторов, был незаурядный артистический дар. Не случайно один известный артист, консультировавшийся у 'него по поводу роли Бориса Годунова, был восхищен и очарован великолепной манерой беседы, этими своеобразными лекциями, у которых был единственный слушатель, Правда, этим слушателем был Шаляпин. Сам Ключевский, раскрывая одну из тайн своего мастерства, говорил: «Говоря публично, не обращайтесь ни к слуху, ни к уму слушателей, а говорите так, чтобы они, слушая вас, не слышали ваших слов, а видели ваш предмет и чувствовали ваш момент. Воображение и сердце слушателей без вас и лучше вас сладят с их умом».
«Лучшие речи — просты, ясны, понятны и полны глубокого смысла» — так кратко охарактеризовал успех своих речей, а по существу, публичных лекций, выдающийся русский юрист А. Ф. Кони. В его архивах нашли неизданные «Советы лекторам», которые отчасти проливают свет на то, .из чего складывалось незаурядное мастерство этого оратора. Молодым лекторам Кони рекомендовал строго придерживаться трех основных правил: 1 — знать свой предмет, 2 — энать свой родной язык и уметь им пользоваться, 3 — никогда не лгать. «В стремлении к тому, что кажется правым,— говорил он,— глубочайшая мысль должна спиваться с простейшим словом... надо говорить юсе, что нужно, и только то, что 'Нужно, « научиться, что лучше ничего не сказать, чем сказать ничего».
В начале нашего века известный русский (Педагог и юрист Л. И. Петражицкий выдвинул концепцию лекторского мастерства как «мышления вслух». Именно в этом кроется, видимо, неувядаемое значение лекций как незаменимого источника знаний: «Умственные процессы, проделанные с энтузиазмом >и научным восторгом вместе с талантливым профессором,— нечто совершенно несравнимое м несоизмеримое с бледными следами книжного чтения...
Лекция есть процесс непосредственно высшего и сильнейшего приобщения к науке, к научному мышлению высшего типа и полета к высшему научному чувствованию» — так автор одного 1из этюдов характеризует позицию Петражицкого. И понятно, что для слушателей ничто не может заменить эту школу живой мысли, это «приобщение к научному чувствованию». Большинство из знаменитых лекторов были в своих сферах крупными исследователями. Что же давали лекции им самим как ученым? Знаменитый в свое время историк и литератор Т. Н. Грановский говорил, что все «самое лучшее приходит в голову уже во время чтения» лекции. Этим он подчеркивал большую роль импровизации в успехе лекции и подтверждал ту же мысль Петражицкого о большой пользе «мышления вслух». Выдающийся русский химик Л. В. Писаржевский (ему посвящен один из этюдов) одним из первых понял, что возникновение электрической энергии в растворах связано не только с разложением молекул растворенного вещества, но и с распадом самого атома, с превращением нейтрального атома в ион и свободный электрон. Идея эта, по -его словам, пришла ему в голову в 1914 году на лекции, которую он читал для кружка инженеров. Думать в разговоре со слушателями любил Эйнштейн...
Антон Павлович Чехов, прочитав 'изданные в Москве лекции своего любимого преподавателя профессора Захарьина, жаловался: «Есть либретто, .но нет оперы, нет той музыки, которую я слушал...». Конечно, печатный текст лекции теряет многое — ритм и динамику слова, очарование манеры лектора и его страстность. И все же главное, что отличало великих лекторов,— яркая и глубокая мысль.
И все же древнейший способ передачи знаний — устное слово — не утратил своего высокого значения и в наш век. Еще одним свидетельством того служит недавно вышедший в издательстве «Знание» сборник. Авторы этого сборника — писатели, журналисты, ученые — на основе личных воспоминаний и архивных документов рассказывают о лекторском мастерстве многих замечательных русских ученых. Среди «героев» сборника — М. В. Ломоносов, Д. И. Менделеев, В. О. Ключевский, И. И. Мечников, А. Ф. Кони, О. Ю. Шмидт, С. И. Вавилов и другие ученые, чья слава определяется не только их вкладом в научные изыскания, но и той благородной деятельностью, благодаря которой к научному знанию приобщаются все новые и новые подвижники. До сих пор «а механикоматематическом факульте«Этюды о лекторах» (состапитель Н. Н. Митрофаноп). Издательство «Знание», М. 1974, 224 с, ц. 38 К. те Московского университета ходят легенды о лекциях профессора и действительного члена Академии наук А. Я. Хинчина. Рассказывая о нем, академик АН УССР Б. В. Пнеденко пишет, что о лекциях Хинчина «говорили как об изумительных поэтических произведениях, заполненных глубоким содержанием и зовущих к дальнейшему познанию и внутреннему совершенствованию. Нередко слушатели нарушали традиционное молчание по окончании лекции и разражались бурными аплодисментами». А ведь это были всего лишь лекции по математическому анализу для обычных студентов...
Как же их надо было читать, чтобы заслужить такую похвалу?!
Наиболее удавшиеся этюды — это яркие очерки о больших ученых. Здесь в один ряд можно поставить очерки о всемирно известном ученом, нобелевском лауреате И. И. Мечникове и этюд о профессоре МГУ А. П. Минакове, чье имя известно сегодня очень ограниченному кругу лиц. Но, прочитав этюд о лекторе Минакове, .мы сразу представляем, сколь значителен был труд этого человека, понимаем, что сегодня невозможно даже выяснить, сколько плодов дали те бесчисленные зерна, которые он посеял своими лекциями в юных душах.
Интересно, что почти все авторы пытаются найти причину лекторского успеха своего героя. И почти все находят множество несоответствий этому успеху — и в манере поведения, и во внешности, и в костюме. Один был мал ростом, у другого — слабый голос, третий—неряшливо одевался, но все они владели искусством общения с аудиторией — высоким искусством лекторского мастерства. Каждый из них пришел к этому успеху упорным тренингом, постоянной самоподготовкой и осмысливанием каждой конкретной лекции. Например, В. О. Ключевский с детства был заикой. Но работой' над собой он добился того, что этот его недостаток превратился в «милую особенность». «Ключевский,— пишет автор этюда о нем академик М. В. Нечкина,— не преодолел заикания до конца, но совершил чудо — маленьким паузам, непроизвольно возникавшим в речи, он сумел придать вид смысловых художественных лауз, дававших речи своеобразный и обаятельный колорит». У Ключевского, как, наверное, у каждого из великих лекторов, был незаурядный артистический дар. Не случайно один известный артист, консультировавшийся у 'него по поводу роли Бориса Годунова, был восхищен и очарован великолепной манерой беседы, этими своеобразными лекциями, у которых был единственный слушатель, Правда, этим слушателем был Шаляпин. Сам Ключевский, раскрывая одну из тайн своего мастерства, говорил: «Говоря публично, не обращайтесь ни к слуху, ни к уму слушателей, а говорите так, чтобы они, слушая вас, не слышали ваших слов, а видели ваш предмет и чувствовали ваш момент. Воображение и сердце слушателей без вас и лучше вас сладят с их умом».
«Лучшие речи — просты, ясны, понятны и полны глубокого смысла» — так кратко охарактеризовал успех своих речей, а по существу, публичных лекций, выдающийся русский юрист А. Ф. Кони. В его архивах нашли неизданные «Советы лекторам», которые отчасти проливают свет на то, .из чего складывалось незаурядное мастерство этого оратора. Молодым лекторам Кони рекомендовал строго придерживаться трех основных правил: 1 — знать свой предмет, 2 — энать свой родной язык и уметь им пользоваться, 3 — никогда не лгать. «В стремлении к тому, что кажется правым,— говорил он,— глубочайшая мысль должна спиваться с простейшим словом... надо говорить юсе, что нужно, и только то, что 'Нужно, « научиться, что лучше ничего не сказать, чем сказать ничего».
В начале нашего века известный русский (Педагог и юрист Л. И. Петражицкий выдвинул концепцию лекторского мастерства как «мышления вслух». Именно в этом кроется, видимо, неувядаемое значение лекций как незаменимого источника знаний: «Умственные процессы, проделанные с энтузиазмом >и научным восторгом вместе с талантливым профессором,— нечто совершенно несравнимое м несоизмеримое с бледными следами книжного чтения...
Лекция есть процесс непосредственно высшего и сильнейшего приобщения к науке, к научному мышлению высшего типа и полета к высшему научному чувствованию» — так автор одного 1из этюдов характеризует позицию Петражицкого. И понятно, что для слушателей ничто не может заменить эту школу живой мысли, это «приобщение к научному чувствованию». Большинство из знаменитых лекторов были в своих сферах крупными исследователями. Что же давали лекции им самим как ученым? Знаменитый в свое время историк и литератор Т. Н. Грановский говорил, что все «самое лучшее приходит в голову уже во время чтения» лекции. Этим он подчеркивал большую роль импровизации в успехе лекции и подтверждал ту же мысль Петражицкого о большой пользе «мышления вслух». Выдающийся русский химик Л. В. Писаржевский (ему посвящен один из этюдов) одним из первых понял, что возникновение электрической энергии в растворах связано не только с разложением молекул растворенного вещества, но и с распадом самого атома, с превращением нейтрального атома в ион и свободный электрон. Идея эта, по -его словам, пришла ему в голову в 1914 году на лекции, которую он читал для кружка инженеров. Думать в разговоре со слушателями любил Эйнштейн...
Антон Павлович Чехов, прочитав 'изданные в Москве лекции своего любимого преподавателя профессора Захарьина, жаловался: «Есть либретто, .но нет оперы, нет той музыки, которую я слушал...». Конечно, печатный текст лекции теряет многое — ритм и динамику слова, очарование манеры лектора и его страстность. И все же главное, что отличало великих лекторов,— яркая и глубокая мысль.
В. ИЛИЧ.